Re: Пошелестим страницами...
Написано:
Ivette [абориген]Дата: 19.08.11 10:52:47
«Труд», 1985г, 22 сентября.
Само его появление на экране вызывает в зале обострённый интерес. Репутация комедийной «звезды» за народным артистом РСФСР Андреем Мироновым закрепилась прочно. И зрители упрямо не хотят видеть любимого актёра иным.
- Что испытываете в подобной ситуации, Андрей Александрович?
- Страх. Люди разочаровываются, когда я не смешной. И побороть это нельзя. Но постепенно привить им интерес к другому очень заманчиво. Есть вещи, с которыми постоянно борешься внутри себя. А тебе моментально инкриминируют - «поющий», «танцующий», «полуизящный», «полунеизящный». Но такого рода эпитеты - палка о двух концах. Почему я, к примеру, получаю удовольствие от эстрады? Там есть момент раскрепощения, выражения радости бытия. Тот самый дефицит, по которому все мы тоскуем в ежедневной суете. И я понимаю, почему при встрече со мной человек - если он меня знает - ждёт от меня улыбки. Я её всем существом стараюсь нести, это - моя творческая суть. В жизни я инертный, не очень контактный, иногда от стеснения мрачнею, делаюсь неприветливым. А на сцене словно мотор какой-то возникает внутри. И такая радость от игры! Тут я стараюсь не контролировать себя. Поэтому иной раз голос срываю, могу ушибить руку, ногу. Увлекаюсь - игра всё-таки! Когда подобное испытываешь в двадцать лет - понятно. А в сорок рискуешь прослыть ограниченным или, того хуже, глупым. Хотя сейчас радость творчества во мне, наверное, иная - с возрастом чувства и эмоции меняются. Но по-прежнему не знаю ничего точнее формулы Вахтангова: важно умение увлечь себя на поставленную задачу. Увлечь, понимаете! И ещё - как раньше мне было интересно всё новое, так и сегодня. Хочется не просто напоминать зрителям о себе, а не уставать удивлять. Громко сказано, знаю. Но хоть чуть-чуть, хоть на йоту нужно быть неожиданным.
- За два десятилетия работы в Московском театре Сатиры неожиданностей в вашей биографии накопилось немало…
- Очень благодарен за это Валентину Николаевичу Плучеку - он постоянно «кидает» меня на новое. И всё же можно прочесть массу литературы о роли, всё о ней знать - и не сыграть. Потому что главное - понять, во имя чего ты выходишь на сцену. Насколько происходящее соприкасается с тобой лично. «Про что?» - в нашей профессии самый первый вопрос. Вот чеховский Лопахин - фигура, по-моему, трагическая. Он понимает красоту вишнёвого сада, любуется живущими здесь людьми, он безумно любит Раневскую. И, как человек умный и рационально мыслящий, единственный предчувствует обречённость всего. Или Фигаро - в чём его суть? Талантливый человек, который вынужден тратить талант на пустяки. А Лёня Шиндин из спектакля «Мы, нижеподписавшиеся», чем он близок мне? Тем, что неистово ненавидит несправедливость - и не только в конкретной ситуации, а вообще в жизни. В нём есть пафос веры, в подлинно художественном произведении необходимый.
- Как актёр вы загружены предельно. И всё же в последние годы взялись ещё и за режиссуру?
- Мне интересны общий образ, мысль всего спектакля и способы их выражения. Когда репетируешь только свою роль, возникает несколько единоличное отношение к произведению. А хочется понять целое, попробовать самому воплотить замысел через актёров.
- Какими неожиданностями встретила вас эстрада?
- Я дружен с Григорием Гориным и Аркадием Хайтом, заговорил сними как-то об эстрадной программе. И мы оказались в сложном положении. Понимаете, я не могу выйти на эстраду и изображать того же домоуправа. Иными словами - не могу выйти в образе - получится эпигонство Райкина или Хазанова. Я должен говорить «от себя». А как? Я - актёр театра Сатиры, высоко ценю эту марку. Но играть в концерте просто фрагменты ролей - это и не спектакль, и не эстрада, а так… Начал с монологов, но скоро понял - вне контекста пьесы, не подкреплённые действием, сюжетом, они впечатления не производят. И тогда я сделал два эстрадных номера из спектаклей «Клоп», где играю и Присыпкина и Олега Баяна, и «Прощай, конферансье!» Монологи скреплены здесь специально написанным текстом - это даёт возможность разговаривать с залом. И возникает контакт, который на эстраде так необходим. Кстати, в театре этот же контакт - вещь опасная, он может толкнуть к репризности, легковесности. На спектакле глаза зрителей не помогают, а мешают - всегда отгораживаюсь от них невидимой «четвёртой стеной».
- Ваши родители - Мария Миронова и Александр Менакер - обычно выступали на эстраде вместе. А ваш семейный дуэт с Ларисой Голубкиной не пере растёт в сценический?
- Для этого нужна такая мера терпения, мужества, такта! Мы с Ларисой участвуем в одних концертах, но выступаем порознь, так уж сложилось. И потом, я панически боюсь интереса зрителей к актёрским биографиям - это слишком отвлекает их от нашего основного занятия.
- С какой концертной программой ездите по стране?
- С той же, с какой выступаю в Москве, Загребе или Сан-Франциско. К любому выступлению отношусь в высшей степени требовательно.
- Вы - один из самых «поющих» драматических актёров…
- В отношении того, что могу петь, я трагически заблуждаюсь. Но очень люблю музыку. Музыка даёт возможность передать то, чего не передашь руками, глазами, словами. Конечно, если роль даёт возможность запеть - как в «Бриллиантовой руке», например. Впервые в кино ощутил тогда момент удивительного внутреннего раскрепощения. Помните, там есть танец на палубе? В сценарии его не было. А я ещё никогда ничего не пел. Нот начал про остров Невезения - и вдруг затанцевал. Без балетмейстера, безо всякой подготовки.
- А ощущение, что вы в любой роли раскрепощены, что игра - ваша естественная стихия…
- Да? А знаете, я всегда до последнего звонка надеюсь, что спектакль отменят. Что что-то произойдёт - пожар, наводнение, стихийное бедствие. Или просто занавес не откроется. Задолго до выхода возникает внутреннее напряжение и не отпускает день, два, три. Перед одним спектаклем слушаю классическую музыку, перед другим - джазовую. Но каким бы ни было при этом моё душевное и физическое самочувствие - хорошим или скверным, - зрители про то знать не должны.
- Ваши киногерои за последние годы заметно посерьёзнели в сравнении с былыми обаятельными пройдохами и ловкачами. Наметилась новая творческая тема?
- Надеюсь, что нет. Правда. Появилась целая вереница грустных, милых, забавных и наивных неудачников - в меру ироничных, умных, трогательных. Таких. Как в фильмах «Будьте моим мужем» или «Блондинка за углом». Но играть их без конца тоже не хочется. Чего хочется? Трудно сказать тут многое зависит от драматургии. Видимо, я ещё не до конца посерьёзнел не мечтаю утратить то, что было. Но вот с огромным интересом снялся в фильме «Мой друг Иван Лапшин». Алексей Герман - замечательный режиссёр, он очень интенсивно воссоздаёт подлинную фактуру, активно вмешивается в каждое мгновение работы, скрупулёзен в деталях. И я целиком его послушался, доверился ему. Фильм - о поколении наших родителей, его и моих, - они были дружны. Я не знал их в то время, о котором речь, - застал позже и впитал в себя особенности их жизни, быта. Юрий Герман, по произведениям которого снял картину его сын, писал и о себе. И мой Ханин - в какой-то степени сам автор. Даже палка, которая в фильме у меня в руках, его. Лёша специально взял для съёмок трость отца. А что касается темы… Жизнь - великое благо. И она у человека, как выясняется, очень недлинная. В ней хватает и несчастий, и горя, и драматизма, сложностей, неурядиц. И потому надо особенно ценить мгновения счастья и радости - они делают людей добрыми. Когда человек улыбается, смеётся, восхищается или сострадает, он становится чище и лучше. Об этом и стараюсь напомнить.
Беседу вела Т.Исканцева.